Interview: Pablo Reinoso

Пабло Рейносо

Nestled in a quiet corner of Paris, far from the noise of galleries and biennales, lies the atelier of Pablo Reinoso — a Franco-Argentinian artist whose work dissolves the boundaries between function and freedom, between form and fluidity. Entering his creative space feels like stepping into a living organism — one made of wood, metal, and ideas that breathe.
В укромном уголке Парижа, вдали от шумных галерей и биеннале, находится мастерская Пабло Рейносо — франко-аргентинского художника, чьи работы стирают границы между функцией и свободой, формой и текучестью. Попадая в его творческое пространство, словно оказываешься внутри живого организма, созданного из дерева, металла и дышащих мыслей.

Reinoso is best known for his Spaghetti Benches — whimsical, elegant structures where furniture forgets its purpose and stretches into space like wild vines. But his artistic language goes far beyond a single series. Every sculpture, every installation he creates is part of an ongoing dialogue with nature, architecture, and the unspoken life of objects.
Пожалуй, самые известные его работы — это Скамейки-спагетти — изящные и причудливые конструкции, в которых мебель забывает о своём назначении и устремляется в пространство, как дикие побеги. Но художественный язык Рейносо выходит далеко за рамки одной серии: каждая скульптура, каждая инсталляция — это часть бесконечного диалога с природой, архитектурой и невидимой жизнью вещей.

Your work often blurs the lines between sculpture, design, and installation. How would you define your artistic identity?

«I see myself, first and foremost, as a sculptor—yet one who resists categorization. I search for forms that breathe, that engage in dialogue with their surroundings».

Ваша работа размывает границы между скульптурой, дизайном и инсталляцией. Как бы вы определили свою художественную идентичность?

«Прежде всего я чувствую себя скульптором, но свободным от жанровых ярлыков. Я стремлюсь находить формы, которые «дышат» и вступают в диалог с пространством».

What inspired your famous “Spaghetti Benches,” and what message did you want them to convey?

«In that series, the material itself breaks free from its assigned function and follows its own organic path—as if returning to its essence of tree, branch, plant. After fulfilling their “duty” as furniture, the benches transform back into living extensions, growing and climbing. This gesture of freedom takes shape through movement, one that flows through space and architecture».

Что вдохновило вас на создание знаменитых «Скамеек-спагетти» и какой посыл вы хотели через них передать?

«В этой серии материал как будто освобождается от своей утилитарной роли и начинает жить своей жизнью — возвращаясь к первоисточнику: дереву, ветке, растению. Выполнив свою функцию мебели, скамейки становятся побегами, которые растут и тянутся вверх. Это жест освобождения, выраженный в движении, пронизывающем архитектуру и пространство».

You often speak about giving objects a life of their own. What does that concept mean to you?

«I try to infuse my works with a principle of growth—almost botanical—as if they could develop autonomously, expanding into space on their own terms. When working with a bench, for example, I begin with something utilitarian, something familiar, and allow it to transform, to break away from its expected form. It’s almost an act of liberation. Wood and metal gain a sort of autonomy, as if animated by an inner force. I don’t aim to control the material, but rather to accompany its organic movement».

Вы часто говорите о том, что предметы могут обладать собственной жизнью. Что вы вкладываете в этот образ?

«Я стараюсь вдохнуть в свои работы принцип роста — почти растительный, будто они могут развиваться сами по себе, исходя из своей внутренней логики. Когда я работаю, например, со скамейкой, то начинаю с функционального объекта, а потом позволяю ему измениться, вырваться за пределы формы. Это почти акт освобождения: дерево и металл обретают автономию, как будто ими движет внутренняя энергия. Я не стремлюсь их подчинить, а лишь сопровождаю их естественное движение».

How have your Argentinian roots and life in France shaped your artistic path?

«I’m made of both cultures. I moved to France in 1978 and have been traveling between both countries ever since. That duality—Latin American emotion and European structure—has deeply shaped who I am».

Как ваши аргентинские корни и жизнь во Франции повлияли на ваш художественный путь?

«Я состоялся как художник благодаря этим двум культурам. Я переехал во Францию в 1978 году и с тех пор постоянно курсирую между Францией и Аргентиной. Эта двойственность — латиноамериканская чувственность и европейская структурность — глубоко сформировала мою личность».

Nature seems to be a recurring theme in your work. What role does it play in your creative process?

«Nature is an endless source of inspiration. It is movement, growth, organic complexity—qualities I strive to translate into my art».

Природа — постоянный мотив в вашем творчестве. Какую роль она играет в процессе создания?

«Природа — неиссякаемый источник вдохновения. Она — это движение, рост, органическая сложность. Всё это я стараюсь передать в своих работах».

Your recent exhibitions address environmental concerns. Do you see art as a form of activism?

«Art can awaken, can make us feel. For me, it’s a poetic way to bring attention to urgent matters—less about slogans, more about emotion and awareness».

В ваших последних выставках поднимаются вопросы экологии. Считаете ли вы искусство формой активизма?

«Искусство может пробуждать, может заставлять чувствовать. Для меня это поэтический способ привлечь внимание к важному — не через лозунги, а через чувство и осознанность».

What advice would you give to young multidisciplinary artists searching for their own voice?

«Listen to what moves you, what obsesses you. Be sincere—that’s where authenticity begins».

Какой совет вы бы дали молодым мультидисциплинарным художникам, ищущим свой путь?

«Прислушивайтесь к тому, что вас волнует, что не даёт покоя. Будьте искренни — именно с этого начинается подлинность».

Are you familiar with Kazakh art? What is your impression of it?

«I’m only slightly familiar, but what I’ve seen reveals a strong symbolic language and a profound connection to the land. It’s a richness I’d love to explore further».

Знакомы ли вы с казахским искусством? Какое у вас о нём впечатление?

«Я знаком с ним лишь поверхностно, но то, что я видел, поражает своей символической силой и глубокой связью с землёй. Это богатство, которое мне хотелось бы узнать ближе».

Photocredit - Aytan Mouradova